Над Хабаровском снова дождливо,
Тучи хмурые в небе висят.
На душе у Татьяны тоскливо,
Ведь Татьяне уж под пятьдесят.

Хоть реви в этот пасмурный вечер,
Одинокие годы влача!.
Тут зелёненький вдруг человечек,
К ней легонько в окно постучал.

И Татьяна, махнув на приливы,
Свой балкон на восьмом этаже
Распахнула, и нетерпеливо
Бьёт копытом уже неглиже.

Ну, а он, необузданный варвар,
Сразу бросился с места в карьер
(Не заканчивал, видимо, Гарвард,
И культурных не знает манер).

До утра отнимал у Татьяны
Непорочную девичью честь
На комоде и на фортепьяно,
На столе и ещё где Бог весть!

А наутро, пройдясь по округе
Таня с лёгкой истомой в очах.
Чтоб от зависти сдохли подруги,
Рассказала им всё в мелочах.

Новость вмиг облетела весь город
Про зелёные те чудеса.
И в России уже очень скоро
Лишь ленивый о них не писал.

Замерев в изумительной позе,
Про нелёгкую долю свою
Наша Таня на полном серьёзе
Раздавала везде интервью.

Пусть себе, нахлобучившись пива,
Легковерами чтоб не прослыть,
Мужики улыбаются криво.
Что с них взять, раз тупые козлы?!

***
И не встретимши давеча прынца,
Но с нетленной надеждой в душе,
Престарелые дамы провинций
Вечерами всё ждут в неглиже.