Изношен годами на шахте,
а в детстве проклятой войною.
На коммунистической вахте
стоял я со всею страною.

За так, или попросту даром
себя отдавал я отчизне.
Теперь в существе моём старом
осталось немного для жизни.

Но всё ж кой-какие остатки
подпиткою служат надежде,
что будет ещё всё в порядке,
а, может, и даже, как прежде.

Не то, чтоб ещё адюльтеры
встречались послушному телу.
А я бы с кусочками веры
был годен к какому-то делу.

И был бы к себе ироничным,
неплохо б, как в прошлом столетье,
и чтобы смотрелся отличным,
а не отлупцованным плетью
и не был умишком покинут
до самой, до финишной ленты,
и не был никем я отринут
и были б на сайтах клиенты.