Когда-то я хотел уехать в Россию, чтобы преподавать студентам литературу и ощущать себя нормальным участником жизни, а не изгоем на Украине, не быть кем попало: пожарным, строителем, массовиком-затейником, продавцом, контролером электроэнергии et cetera. Видишь, я и теперь «умничаю», ботаю по латыни, завистники снова взвились бы до потолка… Но и тем не менее, любому нужна хоть толика уважения да внимания, верно?
Ты добрую тысячу раз вытерла об меня ноги, родина! Сотни раз демонстрировала мачехины замашки, обласкивала мошенников и бездарность, на вереницах баннеров намалевала меня в образе беспризорника, тыкала и озлобляла. Но и все равно, недолюбленный сын, я люблю тебя, моя мачеха. И я согласен, как ни забавно и странно, лечь за тебя на амбразуру, тем более что другого толку, похоже, тебе от меня не дождаться. Ведаю, что творю, поскольку завтра все повторится сначала. Ты обласкаешь мошенников и бездарность, приблизишь льстивую хитрую сволочь, коронуешь своих графоманов (только за то, что выбрали украинский, который, поверь, я знаю не хуже), объявишь национальным сокровищем взломщиков чужой одаренности, стукачей и мастаков художественного свиста. Они ведь такие, как бы выразиться, сферичные, а мы с тобой вечно не совпадаем, словно труба и кубик (смайлик). Тебе снова не хватит мужества, чтобы признать меня и попрощаться с ложью. (О «Майдане», «героях» и прочем). На том и стоим. Да будет по-твоему, как пожелаешь. Трудно переть против рожна, нежная родина.
Ни на что не претендую, пасынок твой, пасынок русской поэзии, свой среди чужих, чужой среди своих, совсем одинокий клоун в манеже. Но я все равно догадался – с радостью и удивлением – что готов для тебя на многое! Нет, я не согласен, что ты «понад усе*», поскольку это слегка оскорбляет Бога, однако и я, как выяснилось, далеко не безнадежен.
Невольно смеюсь, как тот мальчик из сказки, который показывал кровь, торжествуя: «Глядите, глядите, оно у меня настоящее – сердце!»…
31 августа 2014.
*превыше всего.
|