Памяти моего тестя, погибшего на войне

Не молод и не создан для сражений,
Он в сорок первом, в летнюю грозу,
Не ожидал ничьих распоряжений,
А сам обул казенную кирзу.

Был путь его не долог и не близок.
Какой солдату был отмерян срок,
С тех пор, как карандашный взяв огрызок,
Успел он набросать десяток строк

В своем письме, одном из миллионов,
Исчезнувших без вести на войне,
Не отыскав ни сумки почтальона,
Ни ящика в подъезде на стене?

Мол, жив-здоров (обычное начало),
А как у вас? Целую. Всем привет.
Оно на дне окопа с ним осталось,
Окрашенное в ярко-красный цвет.

Иль, может, не в окопе, а в воронке,
В овраге, в поле - не об этом речь.
В пришедшей запоздалой похоронке
Не сообщалось, где он мог полечь.

А в Душанбе, где во дворах верблюды
Отпугивали беженцев слюной,
Его семья надеялась на чудо,
От жизни отделённая войной.

И ничего - журчание арыка
Да голос Левитана со стены.
И ни письма, ни вздоха и ни крика
Оттуда, с этой проклятой войны.