He жди добра мой старый, верный, пёс.
За окнами, вертясь, гудят метели.
Не топлен дом. Ты прячешь чёрный нос
в кудлатых лапах. Очи потускнели.
Вздыхая и, свернувшись потеплей,
лежишь на шкуре бурого медведя,
глядишь на метлы гулких тополей
и вспоминаешь сытные обеды...
И где плутали по полям во тьме,
теряли след и снова находили...
Ты вспоминаешь то, что чуждо мне, -
но долгосрочных в жизни нет идиллий!

А мне совсем, совсем другое снится:
катание на санках при луне,
румянцы щёк. На шелковых ресницах,
блестя, сверкает синеватый снег...
и взгляд её лучистый и лукавый,
и рукавички, и тепло руки
как тело молодое под мехами
таинственною силою манит.
Да!.. Но томим... томим себя мы сами!
Ты вспоминаешь то, что чуждо мне.
А я - румянцы, взгляд и снег, и сани,
и шумное катанье при луне.