Я за страну мальцом слёз гордости не прятал.
Среди ребят – и доброхот, и добродей.
И самым первым был зачислен в октябрята
За то что полон был я ленинских идей,

Я трепетал под взглядом ленинского лика.
Пороков общества вскрывая наготу,
Критиковал я всех от мала до велика…
Да так, что многим стал совсем невмоготу!

Во мне бурлила мощь космической пружины…
Четвёртый класс – а я ещё не пионер.
Не понимал совсем тогда Совет дружины
Моих насквозь патриотических манер!!!

Крутым задирой в школьной быд послушной массе,
К несправедливостям любым — по волчьи лют…
И в результате смог лишь только в пятом классе
Я пролетарскому вождю отдать салют.

Но я остался бескорыстным альтруистом,
И не искал я обходных нечестных троп.
И хоть на школьных слётах был всегда неистов,
С друзьями – как закоренелый филантроп.

Но выцвел галстук мой и время нижет кольца
Годов отрочества на древо бытия.
И впереди маячит бремя комсомольца -
Ведь среди них теперь обязан быть и я!

Отшлифовал я пионерские ступени.
Надолго прозвище прилипло – « Экстримал»! -
Не стал со временем я тише и степенней,
Всё также все стереотипы я ломал.

Попробуй, выдержи ты мощь моих речей – ка,
Или в ответ попробуй в споре словом врежь!
Вот потому-то комсомольская ячейка
Сцепила руки так, что хрен увидишь брешь!

Бегут года, вплетая прядь армейских будней
В косу солдатских бесконечных ратных дел.
Но не тощает сонм бунтарских мыслей-блудней…
Всё ж комсомольцем – быть! – решил Политотдел.

И после службы не мягчал мой крепкий остов, -
Разоблачений лихо мчался мой табун.
Казнил нещадно проходимцев и прохвостов
Я с самых разных политических трибун.

Не допускал в работе тихих я идиллий,
В изобличеньях твёрд был как дубовый пень…
Но проходимцы всё же мимо проходили,
Ступив на более высокую ступень.

Манипулировали критикой как маги.
Её играючи крушили словно мол!
И потому лишь перелистывать бумаги
В своём райкоме мне доверил Комсомол.

Вот перестройка по стране летит лихая,
Змеёй крадется политический излом.
Я — на трибуне, снова взяточников хая,
Борясь опять с несправедливостью и злом.

А сам уж думаю себе – спустился б вниз ты,
Ведь со своей борьбой ты сам себе не рад!
Пятнадцать лет не принимают в коммунисты,
А это стоило больших душевных «трат».

Уходит вдаль надежда, словно в дымке тая,
Своей несбыточностью копотно дымит.
Всё не пускают «чинари» в святых святая -
То разнарядки нет, то кончился лимит.

И знаю я давно «собака где зарыта».
Ну будь я чуть хитрей, покладистей чуть я –
Не чах сейчас бы у «разбитого корыта»!
Немного б раньше проявить чуток чутья!

Давно чиновники не пьют из мелких крынок!
Вон секретарь — хитёр – в обход партийных квот
Уже давно прибрал к рукам центральный рынок,
И вместе с ним металлургический завод.

А комсомол – не старики и не старухи,
И урожай стригут смелей с бюджетных нив,
Снимая пенки с перестроечной разрухи,
Коллег стареющих заметно потеснив.

Пойти с поклоном к ним, с надрывом крикнуть – «Братья!
Ведь я прозрел и всё хочу начать с нуля!
Я буду красть бюджет и буду взятки брать я,
Ну, дайте «пост»,- прошу, прощения моля!»
*
Хоть получил я тумаков от них немало,
Перевожу всё в шутку, я ведь — оптимист.
И кличку школьную родную — «Экстримала»-
Они сменили мне давно на «Экстремист»!

Я им «конфузию» в дальнейшем предрекаю,
Восторжествуют снова – вера, совесть, честь.
Я верен принципам своим как Герда Каю
И это твёрдо всё ворьё прошу учесть!