Старый Негев уснул, убаюканный засухой. Спят солдатки, обнявшись в августе голыми. Сердце жмётся к спине, пульс теряя за пазухой. Солнце клонит к земле пейсатую голову.
Старый Негев - броня между сердцем и пулями. Сомневаться ли нам в сакральности оного?! Мы не в спины, а в Мир упираемся дулами, целясь стоя, а не с колена склонённого перед нами распятым!
Быть надо мужчинами,- лица крыть неприлично тряпкою клетчатой. Время штопает шрамы на лицах морщинами, но не лечит народ муллой покалеченный, забивающий женщин камнями.
Не прозою, - в рифму сон опустился ночью на мальчика, а под утро строкой - ”Обнимал Асю бОсую, целовал на ногах ей тонкие пальчики”, - стёр, что снилось до этого.
В старой истории, - на заклание Богу жертвою, якобы, мальчик брошен евреем, -записано в Торе и... Был ли мальчик? Да, был, ...но были и Яковы!
Мы богаты, как Ротшильды-платим мильонами жизней девочек, судеб, губ непригубленных, слёзы капали каплями, граммами, тоннами, но не бились мы лбом за души загубленных. Говорим без печальных неживших посредников на картинках в углах художника местного, стоя в первом ряду, не имея переднего, у Стены, над которой крыша небесная!
Пуст стакан, раскололся и высох под солнышком! Сердце любит во сне, купается в неге и, пульс теряя, упало на самое донышко. Спят солдатки, обнявшись голыми в Негеве. Но не надо писать комментарии пошлые, с восходящей луной, глазными закатами. Ваше завтра, читатель, для них уже прошлое, в нём солдатки, обнявшись, спят с автоматами.
|