Доживая считанные дни,
В коридоре, где темно и зябко,
Быстро, к вящей радости родни,
Умирает старенькая бабка.

Коридор - не больше чем пятак,
Грязный, словно уличная урна.
Чище не к чему - ведь так-и-так
Старческая немощь пахнет дурно.

В мухами встревоженной тиши
Стонет тела высохший комочек.
Но Господь измученной души
Видеть у себя пока не хочет.

Повидала бабка на веку
Столько бед, что нам не сдюжить с вами.
И любого стёрла бы в муку
Эта жизнь своими жерновами.

Нищенское детство, культа страх,
Крепостной режим колхозных книжек,
Плоти гарь в концлагерных кострах,
И восточный фронт – всё ближе, ближе…

Но и тут её не ждал покой -
На войну горбила, голодая.
Чтоб, не дай Бог, долюшки такой
Впредь не знала смена молодая.

Но в значки, в пустышки-ордена
Уместились годы всех лишений.
Будто бы старуха рождена
Быть для горя в качестве мишени.

И судьбой, казалось бы, такой
Заслужила крохотную милость
Но родне всё это знать на кой? -
Всё, ведь, без труда им обломилось!

Тесную квартирку, скромный вклад,
Хоть близка старухи жизни кромка,
Круг детей и внуков – стар и млад,
В комнате за дверью делит громко.

Скоро больше новых душ орбит
Станет в небе, что те души холит…
Только кошка искренне скорбит,
Коготочком бабке руку колет.

Словно жаждет ласки этих рук -
Поживи ещё хоть до утра ты!
Мне не страшно, даже если вдруг
Не переживу я боль утраты…
----
Плотно закрывает свет дневной
В коридоре грязном штора-тряпка.
Только кошке нужная одной
Умирает старенькая бабка.