Растает весною зимы сугроб,
день станет землёю гол,
приятель, скорее накинь шнурок
на горло моих стихов,
чтоб я научился дышать, когда
дышать - наибольший риск.
Нас знания режет святая сталь -
мир входит в эпоху крыс.

Везде - оглушительный писк вещей,
вместилище странных игр,
и если слова этим звукам щель -
молчаньем наполню их.
Я стану искристой печатью льда,
на север гони коней,
и если сияние будет там -
оно улыбнётся мне.

Не трать сил на то, чтоб смотреть назад,
ты не кипятись, остынь.
Начищенный, медный судьбы пятак
(мы солнцу заходим в тыл)
блестит - это видно издалека.
День вечный - всегда в пути.
Скажу по секрету, крысиный кал
оставлен там, позади.

Тем более, что - мёртв давно Харон,
не примет их даже Хель,
на пенсии гаммельнский крысолов,
и некому дуть в свирель.
Они копошатся, их серый рой
друг другу хвалу поёт,
но даже друг друга они, порой,
готовы куснуть в живот.

Пластмассовый век.
Плесневелый дух.
Не здесь наш остался Дом.

Мы держим свой путь в неизбежность.
Друг, коней подстегни кнутом.