Когда мне будет велено молчать И отойду я в мир потусторонний, Я верю, что разломится печать, Чьей силой был в миру я посторонний.
И вирши, что писал весь век для вас, Проникнут в сердце и дойдут до духа. И скорбного поэта честный глас Разверзнет глухоту больного слуха.
Я понимаю. Сам не верил всем. Не мыслил, что родиться может кто-то, Кто ложь отринет сразу насовсем В кольчуге правдолюбца-патриота.
Поскольку ту броню и Ельцин-скот Примеривал, Иуда, всенародно. А после наплодил толпЫ сирот И миллионы Русских сумасбродно
Предал могилам, мерзок и кровав! И как при этом радостно визжали Столичны шлюхи, что изображали, Что он – тот конь, что прав для переправ!
Я помню этот всё прекрасно, детки. Я был из тех, кому не повезло. Я все эти года глотал объедки, Копя в душе всего народа зло.
Душою богатырь и сердцем воин, Я был рабом у хамов и паскуд. Быть может, Царства Божьего достоин, Глотал я пот во княжествах Иуд.
Но, если сердце вылить из металла, Не дрогнет пред соломою оно. И объявить о том пора настала, Что «олигархи» – полное говно!
Русь разделив на княжества, привольно Жрут в три горла и пьют как бесов рать, Бюджет России тратят самовольно, И на народа беды им насрать!
И худший – Путин. Олицетворенье Нерусской лжи и Запада раба. Бандитской мрази гнусное творенье. Руси Иуда. Адская судьба.
Увы, уроды! Кабы был я с вами, Не понял бы я истины одной: Кто в жизни тащит дьяволово знамя, По смерти примет жребий с сатаной.
Тебе же, мой народ, согбенный ныне, Скажу одно: родимый, наплевать! Быть гласом вопиющего в пустыне Всё ж лучше, чем младенцев избивать…
|