Вот Колизей!.. Тут силой красоты
Природа каждый камень оживила.
Бессмертью будто причастишься ты,
где мощь строений небо приоткрыло.
С чего, не знаю, свой рассказ начать.
Все дышит здесь величием искусства!
Но тут и там трагедии печать.
Не оттого ль так холодно и грустно?
Передо мной встают порталы в ряд.
Ползут ступени к обомшелым стенам.
У ног моих веков ряды лежат
В руинах и каменьях Колизея.
Здесь люди жили! Тут бурлила жизнь!
А нынче вьются плющ да повилика
И тишина... Не рукоплещет Рим!
Была - и нет империи великой.
Да, рухнул древний Рим. Навек почил!
Осталось от Империи лишь имя
в столетиях... и длинный ряд могил,
и Колизей - законодатель Рима.
Теперь к нему паломники спешат.
А средь природы щедрой и здоровой
в обломках белокаменных лежат
фигуры статуй, жаждут жизни новой.
Хоть небо то же, те же облака
и ветры те же по долинам рыщут...
Природы неизменна жизнь в веках!
Лишь человек не знает, что он ищет.
Все созданное им он разнесет,
как смерч внезапный рвет деревья с корнем!
Пчела своих не разрушает сот,
а человек империи хоронит.
В раздумиях о Риме загрустил.
И вспомнил свою Родину в упадке,
где тянется не меньший ряд могил,
слезу скупую смахивал украдкой.
В страданиях теперь моя страна.
Мильоны судеб бездна поглотила.
И в скорби, и в отчаянье она,
как будто в ней землетрясенье было.
О, древний Рим, нам горестный урок!
Твой жар давно остыл в останках тела.
Но лет поток, хоть письмена сберег!
За что же ты - о, Родина, - истлела?
Гляжу на Рим - он тих передо мной.
Навек тут цирки, храмы отблистали.
Покой обрел он, - но какой ценой!
И что ему теперь мои печали.
Руины, запустенье тут и там.
Никто не вспомнит прежних поколений.
Так нынешние будут времена,
сметенные, как вихрем, - лист осенний.