На Дерибасовской жила пивная, “Гнездо осиное”, – сказал закон. Бездомна жизнь отныне воровская, Был нанесён моральный ей урон.
В пивной в интимных тёмных интерьерах Висел фальшивый, но родной Ван Гог, Прикрытый скромно бархатной портьерой, - в пивной пожизненный мотал он срок.
В углу за красно-тёмной занавеской Сидел в законе самый главный Вор И вызывались на ковёр повесткой К нему менты и даже прокурор.
Решал там сход, кому немножко надо, Пока лакали пиво фраера, Накинуть круг иль два кружочка ада И не дорезали, кого вчера.
А по субботам, братцы, танцевали Мы в синагоге, Богу помолясь, В святую ночь почти совсем не крали, Блюли закон и уважали власть.
Потом мадамочек, забыв о деле, О том, что банки ждут и ждёт грабёж, К утру, по хатам разойдясь, жалели, Имён не помню, - всех не перечтёшь.
Устроили менты в пивной засаду На Моню Чёрного и кореша. “Там хорошо, но мне туда не надо!”, - кричал Матвей им, тяжело дыша.
Упрямый голос предлагал им сдаться, Но был упрямее его пацан, Считайте коммунистов, - крикнул, - братцы! В упрямый голос разрядив наган.
И вот теперь закрылася пивная, Права нарушили и связь времён. Возмущена общественность блатная И главной Вор в законе оскорблён.
|