Выход на улицу манит отдушиной,
Гомон толпы что душевный пустырь,
Личико чистое, голос опущенный,
Смотрит на столик, на требник, в псалтырь.

Книжки, иконки и ладанки, крестики,
Столик продажно напитан добром,
Над переходом автобусы бестии
Дрожь отдают в полумрак серебром.

Как ты решилась, твоё ли призвание,
Что приманило в затворную даль?
В темных глазах искипело молчание,
В бледном лице затворилась печаль.

Рядом старушки с носками и блузками,
Дальше мужик с оренбургским платком.
Может ходила тропинками узкими,
Или по звёздам прошлась босиком,

Или вкусила свободы не меряно,
К жизни мирской опротивила вкус,
Или по случаю молодо-зелено
Выманил в келью проезжий иисус.

Мимо глаза, словно искрами факела
Движутся вдаль, успевая колоть,
Вдруг молодец с выражением ангела
Дьявольским взглядом обследовал плоть.

Тихонько, скромненько, глазки опущены,
Всё-то в себе, ничего никому,
Только толпой отвергаться не пуще, чем
Выйти извечной невестой Ему.