Я знал её губы в любви. Я знал её тело, а разврате. Я видел, как стонут огни В глазах, что трепали ей платье.
Я знал её утром и днём. Знал вечером её и ночью. И жаль, что уже не споём Мы песню осеннею строчкой.
Я знал, как любила она. Во мне, растворяясь порочно. И как мне шептала слова На ушко прощальною ночью.
Женою хотела мне стать, На утро мне гладить рубахи. Как жаль, что мне не описать Божественный танец сертаки.
Мы просто любили и всё. Стихами слова заливали. Друг друга уже не спасём. И в парк покатили трамваи.
На Чистых осенних прудах Я помню, как щёки горели. И холодно было слезам, Когда фонари меня грели.
Пусть листья кружатся, летят. И пусть те года улетают. Я знаю, что был виноват О том, что живу и мечтаю.
О том, что любить не умел И что не ценил её веру. И ставлю всегда я в пример. Её сладострастия меру.
Наверное, мне одному Остаться придётся на ужин. Терзать молодую жену Любовником быть, но не мужем.
И портить страны генофонд Своей бесшабашной моралью. московский убогий бомонд Окутан гламурной вуалью.
Как трудно любовником быть Листая свои мемуары. И в разные стороны плыть Собою, сжигая пиары.
А я ведь рождён для семьи Примерным отцом быть и мужем. Терзая красотку в любви Я знаю, что ей я не нужен.
У ней есть простая семья. Мужчина, ребёнок и кошка. Но тратит она на меня Свою неуёмности ношу.
И пусть я рождён для неё. Я знал её губы в любви. И жаль что уже не споём Мы песню счастливой семьи.
Я просто рождён для любви С которой не быть уже вместе. Тону я в прекрасах струны Моей Визави поднебесья.
|