Толпа зевак на улице, стыл берег,
и по реке гуляли теплоходы,
и я, такой же, проклиная непогоду,
ходил с зонтом, не радуясь совсем,
не принимая над собою эти своды
из-за дождя, который загустел.

И глядя в теплоходы у причала,
круги и хороводы под дождём,
задумчиво их палубы качали,
день показался окаянным бобылём,
я, одиночеством наполненный до края,
в промокших туфлях, это ли беда,
не принимал погоду у природы,
предчувствием, прелюдией греха…

И вспомнил, ослеплением годину…
над берегом, под ветром штормовым,
качался маятник, и неизбежность тризны
он предвещал и к небу возносил…
И только в полночь, в этом ослепленье,
одно, одно открытое окно
меня спасало, прогоняя ветер…
Так суждено, так кем-то суждено.

Спускался и сгущался к речке вечер
и я, комочек, отпрыск человечий…
на улицах, под нескончаемым дождём,
с зонтом, от бед и напастей щитом…
за все грехи, за всё у Господа отвечу !
Не оставляя покаянье на потом…

Но только… если повезёт и встречу.