Стояли, прощались до позднего часа…
Мерцал равнодушно фонарик баркаса,
Смотрел полусонно: ему надоело –
Опять кто-то плачет. Обычное дело.
А сколько их было – курортных романов,
Надежд, обещаний, беспечных обманов!
Мужчина, целующий женщине руки,
Смычок, что поднялся над скрипкой разлуки, –
Так было, так будет, – луны безмятежность,
Прибой и его исполинская нежность…
Но двое боялись и ждали развязки,
Воруя у счастья последние ласки.
И были безумье, тоска и отрада,
Познание неба, предчувствие ада.
Пустые мечты и печальная кода
В темнеющем небе, в гудке парохода…
Но люди, решаясь, тянули невольно –
Рвануть по живому и страшно, и больно…
Шпиц слушал хозяйкины вздохи и охи
И думал: «Пустое! Вот если бы… блохи!»
Пушистый, весёлый, носился у моря,
То чаек пугая, то с крабами споря, –
Пёс, чистый душою, пёс, белый, как пена,
Не знавший сомнений и слова «измена».
С хозяйкою милой он будет навеки:
«Зачем расставаться? Эх, вы, человеки…»
А люди прощались, округа дремала.
Собачка смотрела и не понимала…