В двенадцать лет я потерял невинность,
но приобрёл какое-то уменье
и знание о том, что благочинность –
всего лишь лицемерья проявленье.
Узнал о женщинах и скрытых их желаньях
от девочки всего лишь на год старше.
Вошли в меня не книжные познанья
за месяц с нею на любовном марше
и стали частью жизненной морали,
на нравственность нисколько не влияя.
С подружками мы никогда не врали,
себя друг другу в страсти отдавая.
Физиология приматом допускалась
во все людские наши отношенья,
причем любовь любовью оставалась,
ни ревности не зная, ни сомненья.

Война причиною тому была, конечно...