Опрометчиво слово пастыря, если слово скользит,
скитается
то по полкам архивов монастыря,
То вдоль прутьев сезонной рабицы..
Или в склепе. Алтарь за бубновый нал.
Загрузил его для доклада.
Но
Камень выжил. Все лишнее спеленал
и отправил «вечность…ное» в окно.
Но куда пойдет многолюдный труд,
чей народ станет жертвой его небес-
просканируют, выживут, отберут
и отправят с книгой на лишний вес.
Ибо с пузом работать- себе во вред,
но любить себя, как всех ближних –
есть.
И гасить в себе богохульный свет-
квест,
вбиваемый в душу в крест.
…Одиноким путникам, жрущим пыль,
однозначно яснее картинки – но!
Кто из них в потолок по полгода выл?
Только батюшки в шелковых кимоно.
В колыбель смирения и монет
каждый хочет влиться, распухнуть, встрять…
но не каждый может услышать свет.
И не каждый может потом сиять.

Вот от этого каждым вечером у лампад говорят
и крестятся.
Исторгает соль- не перечь ему-
Соль и жир за душой не встретятся.
Жир для жизни, а соль для тоски по НЁМ.
Только путник не может, не торопясь:
голова болеть начинает днем,
когда давит, душит и клонит в паз
одинокая свая своих святынь –
а она, когда есть, смущается,
поедает правильность ровных спин…
И срывается. Утекает.
Вся.
Не готова зажечь ся за хлеба кус.
Ей вода очищеньем всего. И всяк,
Понимающий,
видится
в устье уст,
как мустанг
по имени Ишаак.
А, державшим свечки священный воск,
знавшим дев из хора без барахла,
очень просто вживить всю цепочку в мозг
и страдать одноместно
внутри бабла.
…и отстраивать келии La Ellite.
Каждый видит тем, что ему дано.
Каждый знает, кого он не победит.
Но не знает исхода спонтанных снов.
И не факт, что, отвергнув Синдром Кольца,
человек осознает в себе спираль
и помчится искрой по рабице,
в запредельную и зарабскую даль.


Всё не факт.
Факт сердцу: истошный СТОП!
Одноразовый приступ коняжной зги.
Сквозь себя.
Сквозь плотный мясной сугроб,
через трижды выверенный загиб-
что бы руки вспомнили узелки
вдоль венозных рек.
В недрах древних рун
раскорячен образ ВсеяРеки,
обратимо ввёрнут в спираль Перун.