Есть за чёрным забором, Да за гранью беды, Дом, покрытый позором, Что черней черноты. Кто-то чёрный и гадкий, И лишённый мозгов, Там смеётся в припадке, Да под вой чёрных псов.
В огороде - садочке, Где зловонье да грязь, Всё растут не цветочки, А лишь всякая мразь. Что ни плод, то червивый, Да изгнивший на треть, Что ни день то тоскливый, Только лечь – помереть.
Ночью чёрною как-то, Да напившись притом, Что же я за дурак-то, Что вошёл в этот дом? Я ворвался без стука, Словно ветер внесся! А в том доме… старуха… В чёрном трауре вся…
Как она говорила, Даже вспомнить смешно: «Я тебя схоронила, Схоронила давно. Отмолила, отпела… Что же ты не усоп? Довершить надо дело; Ты ложись, вон твой гроб».
Горлом, рванным до рвоты, Выйдя из забытья, Я кричал: «ведьма, кто ты? И зачем тебе я?». Правда перерождений На сюрпризы скупа… «Это - я, твой злой гений- Мне сказала судьба.
- Ты был молод и весел, Аль забыл средь гульбы, Как себя сам повесил Ты на шею судьбы. А потом стал перечить И другим и себе, Чтобы путь изувечить Непутёвой судьбе…
И бродил ты, бродяга, Да бродил «на авось», И не сделал ни шага, Чтоб с душою не врозь. Свет сомнением мерил, Правду продал за ложь, Черноту ты посеял, Черноту и пожнёшь.
А я была молодою, И красивой была, Но твоею бедою Всю себя извела. И седа и больна я, И сыта лебедой, Знать, судьба мне такая, Быть твоею Судьбой.
Я, конечно, опешил, Но, зубами скрепя, Я сказал: «Я не вешал Ничего на тебя! Обозналась ты, бабка, Я с тобой не знаком. Я набрался, порядком, Да и спутал вот дом.
Это мне не приснилось (Хоть и было в бреду), Правда в сердце вонзилась, Обличая беду. Ты играй перебором, Да ложись на лады, Не встречайся с забором, Что черней черноты…