Капель пятьсот разолью по нутру,
Книга откроется с масками судеб.
Палец в ладони страницы упру,
Бог не узнает, а чёрт не осудит.

Целятся в сердце. А что же душа?
Грудь подставлять оскорбленьям свинчатки
ей не с руки, миокард потроша,
крови напьётся и спрячется в пятке.

Слёзы грехи посмывают с души.
Каянье лбами о землю упрямо
плоть успокоит - и дальше греши!
Сердцу ж не скрыть за морщинами шрамы.

Сердце пинай, не пинай - не открыть.
Водки налей - и душа нараспашку,
плакала пьяная горько навзрыд,
в грудь ударяла и рвала рубашку.

Встав у калитки, в кулак кровь зажав,
сердце попросится прямо с порога
к Дереву жизни, но слишком кровав
вид кулака, испугавшего Бога.

Смолют молитвы всю накипь с души,
в райские кущи объятья откроют.
Сердце, не трусь, не дрожи, не брюзжи, -
добрыми Боги бывают порою.


Если бы вместо дыры пулевой
в сердце впустил я бездомного Бога,
то обо мне от души и впервой
было бы, что написать в некрологе.