Твоей сторонки дорогой, предначертавшей имяреку всепроникающий покой и всеобъемлющую негу, я вспоминаю – в тишине иного, сказочного края – способность бодрствовать во сне того, кто бредил, умирая.
Твоих просторов неземных необозримая нирвана когда-то призраков своих оберегала неустанно… Мечта, желавшая посметь, дарует (счастье или кару?) седому лодочнику – сеть, Орфею – новую кифару.
Зачем оболом дорожить безвольным мученикам в жарких объятьях смерти? Миражи не поплетутся в супермаркет, не станут в очереди той, что вьётся змейками при жизни: богатства стали пустотой, забыты йогурты и джинсы.
Но если кто-то и воскрес, да влился с утренней толпою в безостановочный экспресс, вчерне зовущийся - судьбою, то значит в очередь встаю, что вьётся змейкою: похоже и в человеческом строю мы сбросим собственные кожи.
Чем это будет, не пойму. Душою? Плотью? Со счетов? Но… но с чьих тогда? Какую тьму? Здесь все пустынно. Всё бесплотно. И в башне свет сторожевой. И сам я призрак. На века я, но часто слышу голос твой: «кто ты такой?» Кто ты такая?
|