(вольный перевод)
А я опять, о женской красоте, А есть ли смыслы в похвале напрасной? Вы выше всех похвал…слова не те… Пустое славословье…Вы прекрасны!
О, госпожа, а нужно ль прославлять Те прелести, что явно очевидны?! Молчание, не есть ли благодать… Не смея нанести пустой обиды-
Не это ли главнейшая заслуга, Когда не в силах выразить перо Ту ясность глаз, губ пухлость, щёк упругость, Не лучше ль положиться на «зеро»?!
Уж лучше мне принять обет молчанья, Вас созерцать - нет слаще наказанья.
Я никогда не видел, чтобы ты нуждался в приукрашивании, и поэтому к твоей красоте никакого приукрашивания не применял; я обнаруживал -- или думал, что обнаруживал, -- что ты выше того пустого славословия, которое поэты предлагают в уплату своего долга. Я потому ничего не делал [спал] для твоего прославления, что ты сам, живой, был свидетельством тому, насколько современное перо не справляется, говоря о достоинствах, c описанием достоинств, которые процветают в тебе. Это молчание ты мне вменил в грех, тогда как оставаться бессловесным -- моя самая большая заслуга, ведь, будучи немым, я не наношу вреда красоте, когда другие желали бы дать ей жизнь, а приносят могилу. В каждом из твоих прекрасных глаз больше жизни, чем оба твоих поэта могут изобрести для хвалы.
(подстрочный перевод)
|