Ты всего лишь уставшая баба
от спиртного в твоём мужике,
от ругательств блатного прораба,
от горючих слезинок в платке.

Ты всего лишь простая лифтёрша,
зэчка замкнутых узких пространств,
но красивая девушка – в прошлом,
амазонка, будившая страсть…

Ночь луной на челе серебристом
замирала, Тесей обмирал.
Тот Тесей оказался артистом,
злобным Карлом, укравшим коралл.

Помню, к юной снегурочке хищно,
как огня беспощадный язык,
приникал под стеною кирпичной,
позабытый тобой, снеговик.

Он растаял, но ты огрубела,
пресловутой житухи оплот:
словно айсберг – тяжёлое тело,
и душа – что арктический лёд.

Но по-прежнему, бурями мучим
и судьбою, с которой – в борьбе,
языком - как учили - могучим
обращаюсь Назоном к тебе:

ты умела услышать, и нынче,
вдалеке от лирических встреч,
иногда, как сама Беатриче,
умираешь в поющую речь.