И каждый вечер зажигает свечи, И ночи – полные огня! И чьи-то лица, чьи-то речи, Скрывавшиеся в сутолоке дня, Вдруг так отчетливо предстали, Воскресли, может, - родились, Открылись нам и чем-то стали, Неистовые понеслись!
Промчался ветер, грохот бури, Высоких волн взъяренный бег, Слова – трассирующие пули, Над всем – Высоцкий, человек!
Стучало сердце человека, Сердец других вбирая жар, Стучало в третью четверть века, И каждый слышен был удар. Стучало сердце в двери, в звезды, Стучало сердце с хрипотцой. Сжимало сердце дни и версты В одни глаза, в одно лицо. Усталый взгляд, полуулыбка… Вдруг рот – как сжатый ураган. Гитару в руки, а она – и скрипка, А, может даже, – барабан. Доступны ей и плач, и вызов. Вот изменяется лицо. Вглядитесь в каждый его выступ, То коршун налетел на подлецов. Удар по струнам жестких пальцев, И боль прошла по струнам и душе. Слова – не прежние скитальцы, Легли в упрямом вираже.
И разорвав ночную стужу, Соединяясь с нами силой слов, Нам совесть обжигала душу Ударами своих прожекторов. На сцене плакали, смеялись, Играли подлинных себя, И, яростные изумлялись: Кто зритель? Кто актер? Кто я?
Шуты играли и кутили Под маской благочинных мудрецов, И из пистолей вверх палили Близ подвернувшихся голов. О, ваши «дерзкие» остроты Достойные пустяшной болтовни, Вам с властью спорить – нет охоты, Но вы клянетесь истине в любви. Вы замолкаете привычно, Как раздается громкий стук. Вы слышите? – смеется гомерично Над вами прилетевший звук.
И не безгласный, пусть охрипший, Но верящий в свой час народ Воззрился к небу. Как с молитвой, Высоцким голосом поет: «Я слышу хрип и смертный стон И ярость, что не уцелели. Еще бы взять такой разгон, Набраться сил, пробить заслон, И голову сломать у цели».
И сердце замертво упало, Не выдержав свой собственный удар. Так бытие в самом себе вскричало, Восторга ветер голос оборвал. И снова вечер зажигает свечи, А ночи – полные огня! Все распрощаемся: До новой встречи в рассвете завтрашнего дня.
|