Тянул мне попугай билетик, с толпою на язык остёр был попка, знал слова: еретик, колдунья, грешник и костёр.
Любил заумные вопросы ребром задать, через плечо их сплёвывал в толпу, гундося, и делал вид, что дурачок: "Что Солнце? Не источник точно, где бьёт ключом, бурлит вода. Звезда и мать Земли? Как почка Планета Богом привита? А чайки кто в вопросе вечном, где зло с добром идут на ты? Вороны в платье подвенечном, а мож синоним чистоты? А что берёза? Это древо, а мож в поэзии клише? Красивая блондинка, дева иль б...ь зимою в неглиже?”.
Ушам не верил, было жутко. Кому-то рассказать? Смешно! Живой и не лишён рассудка, и верить колдунам грешно. Успел немного испугаться, хотя, похоже на курьёз. Как мог ответил птице вкратце, сказав, что думаю всерьёз: “Берёза-дерево такое, из средне-русской полосы. А чайка-существо морское и меньше ты её в разы. А Солнце лишь источник света, в песок роняет миражи, звезда. Земля? Она-Планета, которая вокруг кружит".
Прошла неделя, как-то боком, почти забывши эпизод, не думая о “сне далёком”, смотрел на всё, как анекдот.
Протягивались ноги. Руку, когда скулила тяжесть лет, и глаз закрыть пыталась скука, я протянул на стон монет.
Нашёл, ища пятак в кармане, я попугаевский билет: "Твои стихи, как шторм в стакане, и не кричи, что ты поэт".
|