Канторовича-Щёткина похоть сгубила,
А не то бы и в космос пустили его,
Но теперь уж исправит одна лишь могила,
А в постели партнёр у него о-го-го!

Из Союза у Щёткина эта «охота»:
Девок страшно боялся – смеялись они,
Целоваться ж хотелось хоть с кем-то до рвоты,
Пока друга не встретил – светлей стали дни!

Щёткин даром достался любовнику-плуту,
Наградил поцелуем, пришлось повизжать…
Щёткин помнит ту первую «счастья» минуту,
Вёл приятель себя, как хозяин, не тать…

«Ну, а, если уйдёт, захлебнусь от разлуки,
Буду бегать и прыгать, жаль, мне не рожать!
Целовал бы его я и ноги, и руки,
Чтоб партнёра любимого мне удержать!»

Тот ушёл, Щёткин снова небритый, немытый:
«Не поют под окном «мужских чувств» соловьи,
У разбитого вновь ищу рифму корыта,
Кремом теша, как дама, ручонки свои….»

Кремом смажет ручонки и вспомнит вмиг сразу
Как дрожали они, с ними – ноги и бровь,
В ожиданьи любимого с «другом» экстаза,
Как сближала всё крепче мужская любовь….