Канторовича-Щёткина похоть сгубила, А не то бы и в космос пустили его, Но теперь уж исправит одна лишь могила, А в постели партнёр у него о-го-го!
Из Союза у Щёткина эта «охота»: Девок страшно боялся – смеялись они, Целоваться ж хотелось хоть с кем-то до рвоты, Пока друга не встретил – светлей стали дни!
Щёткин даром достался любовнику-плуту, Наградил поцелуем, пришлось повизжать… Щёткин помнит ту первую «счастья» минуту, Вёл приятель себя, как хозяин, не тать…
«Ну, а, если уйдёт, захлебнусь от разлуки, Буду бегать и прыгать, жаль, мне не рожать! Целовал бы его я и ноги, и руки, Чтоб партнёра любимого мне удержать!»
Тот ушёл, Щёткин снова небритый, немытый: «Не поют под окном «мужских чувств» соловьи, У разбитого вновь ищу рифму корыта, Кремом теша, как дама, ручонки свои….»
Кремом смажет ручонки и вспомнит вмиг сразу Как дрожали они, с ними – ноги и бровь, В ожиданьи любимого с «другом» экстаза, Как сближала всё крепче мужская любовь….
|