Тут безмерность как будто конечна, И ни дней, ни часов, ни минут, Ничего нет, одна только вечность — В высоту, в ширину, в глубину. В пустоту... И то громче, то глуше Цифры, буквы — она говорит... И слова проникают снаружи, И слова остаются внутри: Миг на вечность, любовь на безбожность, Память сердца на медную пядь. Это всё оказалось так ложно, Или сложно, чтоб в жизни понять. Но когда многословье пустое Будет сталь по граниту щербить — В смерти — всё это станет простою Невозможностью помнить, любить... Знаешь, я ни о чём не жалею. Слышишь? Я никого не зову. Это плиты на чёрных аллеях — Серых надписей волчье ау-у. Это то, что не выразить. Это Прочитав невозможно принять. Слышишь? Это как отзвук, как эхо Чьей-то жизни: Услышьте меня-я-ааа... Безголосье глухих и незрячих. Безнадежность в порыве пустом. Только иволга в роще заплачет, Только ива уронит листок, И, плеснув чернотою убора, Прилетит на удобный насест, Гость незваный, кладбищенский ворон, И непрошеный сядет на крест.
|