Чернильница и старое перо.
Что в этот раз писать, скажи на милость?
Какое слово будет кровью мне дано?
Скажи, незримый, что мне снилось?

О чем писать? Немеют тихо пальцы.
Я написала б о любви – но нет, боюсь.
Осталось небо, грусть, остаться
Последней одинокой, но клянусь:

Я ветер, играющий черной полою плаща,
Я ливень, убивший кровавый пожар.
Я та, что разбила все зеркала сгоряча,
Не, что спрятан в них личный обман.

Весь этот путь пройти одной,
Как радостно идти!
Лететь, бежать, как будто неживой,
Вдруг замирать в тиши

И жадно слушать шепот волн
И хруст песка под чьим-то каблуком.
По берегу гуляет бездомная душа.
Богаче султана, но нет ни гроша!

А волосы пахнут чужими ветрами,
Глаза голубы, как восточная сталь.
За пояс заткнута чужая катана,
Наверно, мой гость, ты и есть самурай?

Да, в любом доме он расплатится щедро.
Однажды и мне он тихонько сказал:
«Ты думаешь, не бывает богатых безмерно?
Послушай, подруга, я в жизни всего повидал.

Я жил, убивал и в бою умирал,
Я звездам улыбался с синих гор.
Мог все, но однажды я просто устал
И лег в чистом поле, растерян и зол.

И знаешь, там были роса и туман,
Гроза вдалеке и сокола стон.
Не видел, не слышал, я просто лежал,
Взметнулася молния и грянул гром.

Тогда я прозрел. И знаешь, где ценность?
Любить и туман, и дорожную пыль,
Бои и победы, надгробную древность,
Дышать, как над полем колышет ковыль.

И если захочешь богатства великого –
– Иди и вдохни ты дорожную пыль.
Тогда замирай и слушай, как тихо
Над полем все дышит и дышит ковыль».
07/10/07