Достать чернил и вволю плакать
над этим миром и судьбой,
над тем, что каждый одинаков
дарованным набором знаков,
как таинство хранимых мной.

Над тем, что был легко отвергнут
любовью первой так, что боль
сочилась даже из конверта
с письмом мальчишки интроверта,
залив соседку бандероль.

Всплакнуть над тем и что не помню
родителей своих, а Бог
мне уготовил жить бездомным,
но по раздумьям самым скромным
от стен свободным быть помог.

Поплакать о погибших в битвах
от рук таких же молодых,
наверняка не знавших бритвы,
не сотворивших и молитвы,
когда коса вошла под дых.

Достать чернил и хлюпать носом,
в ладонях комкая платок,
среди чужих людей по ГОСТу,
среди страстей и отголосков
найти свой аленький цветок.