Уже давно здесь нет жидов,
как нет советских танков.
Зато, полным-полно крестов, -
на них жида останки.
Гнёт спину ксёндз, целует их,
целует гвозди в дланях,
младенцев крови нет на них, -
всю смыли в Иордане.

Но безответный есть вопрос:
"Горели синагоги
и кровь текла. Где был Христос?!
Где были ваши Боги?!".
И на детей сезон охот
открыли. Соня, Яков, -
рука их топит, режет, жжёт
не немцев, а поляков.

Когда арийские стада
топтали землю Польши,
поляки думали тогда:
"Убьём евреев больше
и добрый немец нам зачтёт,
а Бог грехи нам спишет,
недели будут без суббот,
местечки без детишек”.

Еврейской крови сотни рек
Земли лизали тело.
Поляк забыл, что человек
и Польша сатанела.
Еврейской крови-океан, -
по Новому Навету, -
отпей её, Бог латинян!
В ней плавает планета!

Пройдут не десять, - сотни лет,
умрёт старик Майданек.
На зорьке взвоет минарет,
поляк молится встанет.
От боли вскрикнет белый крест,
закопанный ксёндзами,
на нем распятый чёрный бес
с еврейскими глазами.