В терему моём, терему
зимовать бы, суля позёмку,
снег ладошкой в комочки комкать,
под весёлую кутерьму.
Тут узор на стекле, тут – роза,
словно сердце моё… не тронь,
в нём бедовый горел огонь,
а остался лишь ворох блёсток.
Вдоль по залам иду, смеясь,
отражается в Зазеркалье
смех прохладный,
звенит хрустально,
чтобы вдребезги, чтобы всласть.
Вечерок одинокой куклы,
что однажды не дозвалась,
вероятно, плохая связь,
или снег на посёлок рухнул.
Извини, не под-рас-считала,
с холодами переборщив,
вьюжный вынянчила мотив,
подметая подолом залу.
Мне лететь бы в ночи жар-птицей,
санки резвые – три коня,
отогреться тебя обняв,
на полжизни наговориться…
и пугает не память уст,
память сердца сильней рассудка,
нежность ранит и первопутком
декабрей уходящих хруст.
Трудно быть без тебя живою,
век который, который век…
зачарованно под луною
сыплет в сон
милосердный снег.