«Твоей души я не отрину:
Она нагорна и морска.
Рождественскому мандарину
Благоуханием близка».
____________Игорь-Северянин
А он король в порядке явочном –
явился, кубками звеня,
и с губ его слетали бабочки,
и опадали у огня.
Их крыльев шёлк
манил муарами,
о, наслаждение поэз!
Все тайны – тайны будуаровы
в туманной ночи королевств.
Как хороши фиалки, лилии
и розы, брошенные в гроб…
и имя, ставшее фамилией,
и первых сборников апломб.
«Я – дачник, дачник…
что вы, право, меня назвали
«эмигрант»,
и будет в будущем оправдан
мой, пусть, не гений, но талант!
Засеверяет петербургово,
у ночи белой взяв мосты,
и между всеми Демиургами
творцом пребудет не простым.
Там ландолет стоит бензиновый,
молчит до времени клаксон,
и манит утро палестиново
догнать виденье или сон».
Вот мальчик – синяя матросочка,
на мир смотрящие глаза,
и все обещанные звёздочки,
и нет ещё расплаты за…
поэтство, шутовство, эстетство,
в стране, поющей новый мир,
где не нашлось поэту места,
он повсеградно отбурлил.
Король-то голый, говорят…
так в том и соль – он обескожен,
и рифмы новые творя,
нас трогает дождём до дрожи.
Его не любят корифеи –
не Блок и даже не Бальмонт!
Но он офелен и офеян,
и где-то франт, и где-то – мот.
Он плащ накинет фиолетовый –
от неудачества заcлон,
останется по-майски летовым,
пусть будет подданным светло!
Во мне и он немного вытворен,
не то чтобы боготворю…
не мыслите, что чтите мытаря,
но поклонитесь Лотарю.