Москва! Как много и как мало,
как далеко и нелегко
от Павелецкого вокзала
до искрометного Клико.
Мой Пушкин выглядит не старым –
позеленевшим от тоски,
недаром дышат перегаром
в кафешках плюшки и стишки.
ЧаепИИтие в сторонке,
машинопись, мышинокак,
небарабанной перепонке
по барабану что и как.
Изображая, искажая
своим фасеточным глазком
лечу, кружа я, и жужжа я,
не сожалея ни о ком.
Из всех шальных штрихописаний
левописание любя,
я извлекаю пиросманий
для внутривенного себя.
Рассвет булавками заколот,
но совершенно ни при чём
тот, кто идет в жару и холод
воздушно-капельным путём.
От Александровского сада
до третьесортной суеты,
моя любезная отрада
кроваво-красной красоты.