-1- Ederlezi Н. П.
Голова моя круж`ится. Этим утром голова - это омут, это птица и цыганские слова.
Поросла она травою, отмечая Юрьев день – голубою-голубою, голубой, как птичья тень.
Начинается ман`ия и кончается вино, совпадают пневмония и балканское кино.
По реке плывут, не тонут чёлны, звуки и цветы. Голова моя, что омут, глубина которой – ты.
Юрьев день и Юрьев вечер и цыганские зрачки. Мне такое видеть нечем через чёрные очки.
Я смотрю на дело это сквозь печальный голос твой, уходя в глубины света помутневшей головой.
-2-
Лорка, Лорка
Лорка, Лорка, какое мне дело, что однажды меня обманули на снегу, ослепительно белом, две пчелы из цыганского улья.
Обещали от имени рока, что всё будет светло и прекрасно, обещали легко и жестоко эти пчёлы в зелёном и красном.
Падал снег и звенело монисто, и шуршали широкие юбки, и касался рукой пианиста ветер – дерева, шапки, голубки,
извлекая из этого сразу все причины не верить ни слову, ни опасному тёмному глазу, ни его ремеслу колдовскому,
только – ветру, и тоже – не очень. Он – южанин. А верить южанам - всё равно, что довериться ночи, доиграться до крови с ножами,
не усвоив намёка – не верьте волшебству и небесной отчизне – соучастникам музыки смерти, сочинителям музыки жизни.
|