I.
Разлапая, скользкая – не наступай, если хватит ума. Хотя предупреждать бесполезно. Шлеп да шлеп – характер всемирного ритма. Вопрошают о тверди земной пятые точки.
Самая коварная вещь эта никчемная влажная тряпица. Трёпку задаст всякому. Падают телохранители, целясь из пистолетов в луну, а у босса в промежности дырка… Умница она, кожура. Научилась счеты сводить по законам людей беспощадных. Так и будет теперь, не проси милосердия.
Дурость феноменальная, шлягерная ошибка, коллапс беспримерный, сгнившая национальная гордость,
вышитая по флагу, выведенная в гимне, проблеянная поэтами, премии завоевавшая, самая – самая – самая.
Тоненькая хреновина типа презерватива, манипулирующая климаксом, хрястнувшая, как спичку, копья могучих рыцарей, тиары в пылюгу стряхнувшая, борзых угомонившая, в карцер меня водворившая, прославленная, всесильная банановая кожура.
II.
Больно, да? Вместо «А» - «Бэ», вместо опоры подножка…
Давай ладонь, поднимайся. Постой, отряхну… Знакомый конфуз, недоумение, вопль «За что?!». Но главное – рожна какого так надо было доверять никчемной и презренной штуке, подброшенной на тротуар?
Стыдливой азбукою Морзе приманивающей тебя, ох, именно тебя из тысяч других, которые и ухом на этот клич не повели б…
III.
Сновидение: взял и ее нахлобучил, как осьминога, на череп Сфинксу, Мойрам, всем трем по очереди,
разным лицам по вкусам и на свободный выбор – тому, этому, этой…
И свисает она, словно мокрый башлык, по краям физиономии, не придавая важности…
IV.
А я делаю так:
V!!!
Проиграв банановой кожуре в салки и шашки, карты и цурки-палки, в выносливости и терпении, беге и плавании на любые дистанции, в диспутах о колбасных обрезках, в философии энд искусстве, в горячих стычках на улицах и в переулках, в свиданиях наедине, в вопросах народа и литературы, трезвости, выпивке, религии, атеизме, в теме женитьбы и холостого удела, в образовании и невежестве, аполитичности и активной позиции, начитанности и тупизме, в нищете и богатстве, безысходности и просторе, голоде и сытости, в дружбе и одиночестве, бездетности и многодетности, опыте и неискушенности, в войне и мире, кулаке и покорности, в сексе и воздержании,
проиграв ей по пунктам, я провозглашаю, что кожура банановая есть Бог. Я серьезно.
VI.
Грядущее.
Шар земной приобрел форму банановой кожуры и ее консистенцию.
И земляне катаются вдоль и поперек на четвереньках, почти не вставая в позу царя природы.
Кто-то кается, кто-то клянет неизвестно кого. Счастливые оступаются в звездный распахнутый космос. Их возвращают обратно насильно серией мощных уколов, открытым массажем заколебавшейся мышцы.
VII.
Никого на трубе. Ни первых, ни следующих за ними. Как-то даже тревожно – куда ж все подевались? Рядом только фарфоровые трубочист и пастушка. Вежливо просят они разрешения, вежливо усаживаются рядом, расстилают платок, выкладывают еду.
Трубочист заводит тирольскую песню, пока пастушка яйца облупливает, режет сыр, хлеб ломтями.
Мы на трубе втроем и на троих соображаем.
Внизу на мостовой маячит что-то вроде раздавленной восковой кисти от манекена…
VIII.
Пусть будет так.
13.10.2018.
|