Без плаща,
без зонта,
без кареты,
как лишённый наследства Виконт,
продираюсь
до Белого Света
из больничных ау-катакомб.
Разогнёшь чуть согбенную спину
и капризно приходит на ум,
что краснеет
любовно
Рябина,
да и сам ты становишься юн.
Пляшет в улочках рыжая самба.
Провожает, обняв, до Двора.
Я смеюсь,
что кому-то -
досадно,
оттого, что не умер
вчера.
Что совсем не галантный Веласкес
на закате осеннего дня
дует Ветер в Предместье -
неласков,
но! -
сдувая
пылинки
с меня.