1.
Ни море, ни город здесь вспомнить никто не сумеет,
лишь мне это небо над степью до боли знакомо.
А ветер играет цветами. И крыльями змея
на шёлковой нити, привязанной к поясу дома.
Тенистый балкончик, прикрытый от солнцева глаза.
Качается кресло (как в море рыбацкая лодка).
Качается взгляд - небо, рама, столешница, ваза,
где между цветами рябит махаона бархотка.
Где, в маковый цвет расписные крыла окуная,
качается парус души перламутрово-лунной,
загадочно вечной, но хрупкой, как нега ночная,
хранящей изящные прописи азбуки рунной.
На правом крыле - метки времени тонким ажуром,
архивы всего, что случалось, рождалось, дышало.
На левом - прожилки грядущего, белла футурум*,
мечты и надежды, изменчивых судеб начала.
Всё сущее связано тонкими струнами квантов,
однажды родившихся в сердце, уставшем от боли,
но полном любви, любопытства и боя курантов,
меняющих время, пейзажи, стихии, пароли.
*белла футурум - прекрасное будущее
2.
Пунцовые маки заката над взморьем царят,
прощаются с солнцем, их слёзы кипят, горячи.
Жар-птицей комета хвостатая по небу мчит.
-А море тут было всегда..., - рыбаки говорят,
и делятся рыбой. - Возьми, если ты голодна.
Сегодня вечерний улов не особенно щедр.
Пылающий змей поднимает хребтину из недр,
драконья звезда пробудила его ото сна...
Из хаоса тьмы, это каждому ясно без слов,
драконов и бабочек огненный манит цветок.
Сознания море мелеет, уходит в песок,
становится пеплом, базальтом, крушеньем основ.
3.
-...Нездешняя, видно! Здесь исстари сеяли рожь.
В деревне, в любом из домов ты получишь приют.
Отплатишь рассказом, чем в городе люди живут.
Но только попроще, ведь вас, городских, не поймёшь!
-Я шла берегами, барханами, чащей лесной,
одна, с караваном, с попутчиком, снова одна.
Я шла городами, не зная покоя и сна,
а бабочки-ду'ши тайком отправлялись за мной.
Вы завтра проснётесь, забыв про спокойный сезон,
здесь будет сумбур, вавилон, муравейник людской,
стекло и железо, и шумный прибой городской,
а нива отступит и спрячется за горизонт.
(Здесь всё будет так же, как раньше, эпоху назад.
И всё повторится, опять совершит оборот.
Как море ушло, так и город когда-то уйдёт,
сменившись бескрайнею степью, где маки царят).
4.
Пять вечностей назад огромный город
опять ушёл на дно.
Пять тысяч лет сменялся дикий шторм
мертвейшим штилем.
Ещё пять тысяч лет - морской простор
сменило море васильков и маков.
Но - вазы не было, чтобы собрать букет
и отнести домой,
И дома не было. Лишь. Я. Была. Всегда.
Да ветер плыл со мною.
То пел, то плакал, то ласкал кифару,
то рвал цветы и превращал в живых
бессмертных бабочек,
послушных зову пламени и солнца,
которое
рисует тёплым пальцем на крылах
скрижали времени,
и глиняным необожжённым вазам
читает вслух
своих стихов штрихи, зигзаги, волны...
Его язык поймёт
лишь только тот, кто бабочку впускает
(хотя бы раз в пять тысяч лет)
в свой вечный храм
под солнечным сплетеньем -
прожить внутри мгновенье бытия,
запомнить
перламутровый рассвет,
кусочек леса, капельку воды,
шум города,
кружение Земли, рыданье скрипки,
струны звездопада.
Узнать любовь, её увидеть сны,
взять в руки вазу, полную цветов
и бабочек...
Свой дом
вокруг неё построить.
И путь начать сначала.
|
