Я снял однажды проститутку. Узнав расценки – покраснел, И поразившись не на шутку, Я понял - это беспредел.
Прочел я стих ей куртуазно. Подняв в ней уровень себя. Ей было сразу и не ясно, Что денег нету у меня,
Лишь сутенер был не доволен. Она отмазала меня И заплатив ему с лихвою, Она сказала: "Я твоя!"
Мы покатили в клуб «Пиано», Она мне пела про любовь. Стихи читал я про Татьяну... - Ведь я ж Татьяна! – Вот так новь?
Ее я драл в ватерклозете. Она мне гавкала: «Люблю!» Я ж был у ней в авторитете, Хотя помял ей жопу всю.
Тянул за волосы и лапал, Стихи, читая на ходу. Ладошкоу своею хлопал В её причудливом бреду.
Прошли года, но Путин с нами! Она уехала в Норильск. «Норильский никель и Татьяна» - Российский негасимый писк!
Пришло письмо из Главпочтамта, Что: "Здравствуй милый мой, поэт. Респект тебе шлет та Татьяна, Которая взяла миньет."
Я растерялся не на шутку, Но на свидание пришёл. Уж не узнать ту проститутку, Которую когда-то пёр.
Красивые шелка, наряды, Каблук высокий и манер. Гламур исчадия плеяды И сумочка а-ля махер.
Мы веселились целый вечер, Пили шампусик с коньячком. Я ей стихами, для картечи, Светил московским маячком.
Татьяна, отпустив охрану, Мне предложила рандеву. - "Теперь, поэт, я не шалава. Теперь, я в роскоши живу!
Норильский никель разоряю, Тяну из "папика" бабло. Лишь над тобой офигеваю. Тебе, парниша, повезло».
Мы ночью бились на постели В столичном номере, пять звёзд. В потоке мы любви кипели. Не видел я прекрасней пёзд.
Ты "папику" не изменяла. С безумной страстию к деньгам, Со мною встречи возжелала, Придавших муторным грехам.
А "папик" был – лихой варяга. Норильский золотой магнат. С его женою спать – отвага! А я не спал, а драл стократ.
Татьяна выла и стонала, А я всё думал о своём... Вот если бы она сказала: - Давай мы "папика" убьём?
Тогда бы я на ней женился. Захапал денежки его. И с тёлками скорей напился, Создав разврат и баловство.
Купил в салоне себе «Бентли», Оделся бы в пальто «Шапард», Попал в столичные бы Мэтры, Купил часы во сто карат.
Свалил на остров в океане, Где пальмы, тёлки и бухло. И упиваяся в нирване, Ходил в японском кимоно.
Стихи б забросил я на полку, Коль всё достигнуто уже. И сделал бы себе наколку: «Живу реально в кураже!»
Купил себе б концерт «Компота». Всем бабки отвалил сполна. И в кресле, с полуоборота, Со мною трахалась Жена.
И у неё бы был любовник, Такой же увалень поэт. Задумали б они, во вторник, Со мною совершить обет.
Меня, залив густым цементом, Швырнули б с яхты в океан. О чём бы думал я при этом? Неужто деньги - злой капкан?!
Ведь всё богатство – это ж дьявол! А он не может без крови. Коль ты богат, то знай, что рядом Смерть. И могила впереди.
И что-то грустно стало, братцы, Что мну Татьяну я вовсю. Лучше её б мне опасаться Ведь денежки творят хуйню.
Я прекратил её мурыжить, Схватив в охапку свой прикид, Свалил из номера, бестыжий Бегу, а член вовсю стоит.
Бегу, кричу, что, мол: «Свобода! Я выжил люди! Я живой!» А мне швейцар, около входа, Кричит, что, типа, я больной.
Расцеловал швейцара я тут. От счастия слезу пустил. Он дал мне на пузырь монету, И выйти прочь меня спросил. (Variant: И выйти на х попросил. И отъимел, что было сил.)
31.01.08.
|