Есть окна как окна,
где пьют вино или не спят,
мое – открывается прямо
во двор сумасшедшего дома,
и в незашторенных прямоугольниках,
обегающих двор,
меня парализует кошмар
нашего времени.

Да я б и не глядел бы,
давно просил Бога
зашить мне веки цыганской иглой,
да надо ведь как-то
ориентироваться в пространстве…
Вон джентльмен хрипатый
в пальто дорогом
ставит резиновой грубой печатью
на лбы и запястья 666.
Там кого-то насилуют ржавой трубой,
а жертве лет пять, не больше.
Там над Христом глумятся
и вместо Него воздвигают портрет.
А на портрете кишат тараканы,
съедающие черты.
Там сквозь решетку вопит обритый
с датчиками на груди и голове.
Тут робот подносит щепоть кокаина
хозяину и достает эластичный шнур…
Там гомосеки и лесбиянки
не пьют и не курят, бегают утром,
любят Вселенную и разрушают
злые барьеры здравого смысла,
постановленья Творца тверди, неба,
твари, природы и человека – правильно,
что церемониться, если
новый хозяин сдал номера.

Как завороженный,
пялюсь я в эти квадраты.
Влево ли, вправо ли,
прямо ли, вверх ли, вниз ли –
влипают зрачки в смолу безнадеги
и безобразия.

Там ураган
вычищает стерильно
курорт знаменитый,
и около моря
щепки да мусор
колышет прибоем…
Здесь человек бесполезно внушает
не новую мысль о покаянье,
и прогоняют его подальше,
и посылают куда подальше,
и продолжают с утроенной силой
то же творить, что раньше – знакомо…

ибо гляжу я во двор сумасшедшего дома!

Там слиплись машины в дымящий блин.
Тут врач, на анализ кровь пациента
взявший, под микроскопом зрит шабаш.
Аналогичный по телику. Сеть
на трепыхающихся навалилась.
Подыскивает бесполезно слова
автор для этой годины всемирного лиха.

Окно затворить – не выход.
Сигануть наружу – не выход.
Звать на помощь – не выход…

Приспосабливайся, как все.
Если ты тварь, если ты гнус,
если тебе грош цена,
если ты полный дурак,
становись под знамена
воспитанников полоумного дома
и маршируй на Армагеддон.
Если ты категорический жлоб и гондон.

Всякий имеет право на выбор.

Я бы тоже так хотел жить!
Растить детей,
наслаждаться поэзией, дружбой, любовью,
уверовать в то, что минуют нас беды:
параличный климат,
постмодернизм,
алчность старперов, которые в покер
сходу проигрывают континенты,
страх и отчаянье,
вкус катастрофы
с утра в мягком нёбе,
но ложь одолела,
что так очевидно,
как таянье айсбергов в Антарктиде,
как оскудение веры и правды,
о чем и сказал Он:
вернусь, не найду, мол,
людей доброй воли.

Теперь это ясно: едва ли найдет.

Они иссякают,
нормальные люди,
а перед глазами – дурдом, беснованье,
и бьют, как заметил я сам, санитаров,
безумцы, покинув смирительный кокон.
Они – как картинка с ТВ, заголовок
статьи в Интернете,
как снятые сверху,
сквозь крышу,
безумные толпы на рынке,
на шоу, концерте и на стадионе,
в сверхмаркете, что придавил полушарья,
как армии, что не на шутку схлестнулись,
однако целы, а мертво населенье,
как нацики, фашики и сатанисты,
когда же иссякнут нормальные люди,
появятся перед бурьяном ублюдков
пророки – и будут, конечно, убиты,
войдя в эту пакость бесстрашно по пояс.

Заклеить мне окна? От них отвернуться?
Я жду только знака, чтоб выполнить волю.
Я больше болтать, лепетать не желаю,

высказываюсь так, как есть, мне давно уж
не до экивоков.
Пусть только молитвой
питаться придется
и ни стихотворения не сочинится.




12.07.2019.