Судьба ль приветы посылает так,
Иль юморит с улыбкою клыкастой,
Но сделать ей навстречу первый шаг
Я всё же медлил…
И глядел с опаской
На повидавший виды катафалк –
Неисповедны всё ж пути господни…

– Да ты садись, коли голосовал, –
Водила усмехался, – Я свободен…

А он, видать, к такому попривык...
Седой совсем… пожил на белом свете…
А он мне снова: – Не боись, мужик,
Ну, что ты мёрзнешь, в самом деле. Едем.

И улыбнулся грустно, и светло,
И как то так открыто по-простецки.
А я, не знаю, в общем, что нашло,
Но вдруг смутясь, пролепетал по-детски –

Что не спешу… что солнце и весна…
Что надо мне… а вот куда не знаю…
А он: – Ну, что ж, дорога всем одна,
Чего спешить… садись, не опоздаем.

И я подсел – на чувство и на мысль,
И я подсел – тревожно и несмело,
И я подсел – на смерть или на жизнь,
И я подсел, а что мне было делать?

Взмахнуло дверцы чёрное крыло,
Блеснула краской свежая заплатка…
И вот уже уютно и тепло,
И вместе с тем стремительно и гладко.

И мой харон молчит, прищурив глаз.
Спасибо, друг, к чему пустые речи,
Отдал сцепленье и дави на газ,
За нами время, перед нами вечность.

Пускай, с окном машины, вешний луч
Поговорит о тени и о свете.
А на стекляшке – ледяной сургуч,
Сломав, раскрошит и развеет ветер.

И я пойму, как будто став другим,
Что никогда дорога не кончается.
Что это в жизни нашей на круги
Уходит всё, а в смерти возвращается.

Что нет светлее счастья на Земле,
Чем в послезимье – солнышко весеннее.
Что катафалк с заплаткой на крыле,
Увозит нас в попутном направ-ле-ни-и…