За мгновение до разлуки,
прежде, чем ты растаешь, как дым,
я скажу - А ведь шли же нам брюки
расклешённые - молодым.

Старый велик их возненавидел,
вечно цепью ловя, и потом
как ругались мы, брат, в обиде
на ревнующий металлолом.

Был заморский товарец распорот,
потому что цыганом пошит.
Умер ты, а потом уже - город,
заповедный наш Берешит.

Помнишь - лето, огромная полночь,
за цигаркою лезет в карман
жёлтоглазый и древний ороч,
наплывает с вершины туман.

Из кассетника - в небо прямо -
джентльменский культурный крик -
Если будут бомбить нас, мама!
Очень бережно курит старик.

Жёлтый взгляд его видел много.
Знает старый шаман, что почём.
И фигура таёжного бога
наклоняется над плечом -

дым вдыхает и морщатся дырки
от ноздрей. Понимает сквозь дым -
что из двух молодых притырков
ты останешься молодым.