Стихов не будет,
будут последствия –
выбора, действия и лицедейства,
бездействия и священнодейства.

Смешивает палитру
акварельная девочка.

Диплом педвуза, билет на поезд
и пропуск сквозь карантин…
картина почти готова,
сюжет не новый –
золотые кудряшки,
сарафан в ромашках,
и понеслось –
тысяча девятьсот восемьдесят первый
и сразу две тысячи двадцатый.
Современные Клеопатры
живут однократно –
все кошачьи уже истрачены,
мысли переиначены,
колючки топорщишь,
думаешь – разорву
душу в клочья,
в царапины пальцы вам,
в утро проснёшься,
взошла трава –
то ли, фиалка,
то ли ковёр муравчатый.

Полно грозить-то, мальчики,
выдернуть ноги-руки
куклам кокетливым.
Жизнь запрягает медленно,
зато, несётся в галоп – по-русски,
а там – усушка, утруска,
время спрессованное
возьмёшь в ладошку,
каждый год – горошина.
Дождёшься солнышка,
лепестки расправишь, ах!
Сидишь так на камне,
не бел-горюч, но
сама же выбрала,
а боги о тебе вспомнили –
и снег на цветах
тридцать первого мартобря
года сего – високосного,
растает, конечно – росами,
а может, слёзками,
а там – заморозка полная,
чтоб уже совсем,
без лишних вопросов.
Душа-то в косах.