Монотонно трещит сверчок,
ты сидишь у окна, растрёпанная, босая,
в танце дервиша на ладошке волчок
крутится-вертится, едва касаясь,
ласково щекоча. Нельзя кричать,
даже вздохнуть нельзя, упадёт,
всё остановится - мыслей ход,
дорожка из жёлтого кирпича,
тихий шёпот, луна в зрачках,
ожидание, боль и страх,
река молока, пуховые облака,
волки, хватающие за бока.
Левый бок покрыт шрамами и залатан
на живую нитку косыми заплатами.
Да, всегда за один беззащитный бок
кусают, едва закроешь глаза...
Прячущийся за странными масками бог,
или маг, между делом потягивая бальзам,
настоянный на шиповнике и чабреце,
щёлкнет пальцами, не меняясь в лице.
Он не любит, когда его планы идут вразнос
возвращает тебя, в гипнотический вводит наркоз.
Ты очнёшься у него на диванчике,
как всегда, ничего не помня,
только запах железа и одуванчиков -
кровь и лекарство... Кто мне
покажет выход из железного царства?
Как защитить твою, без зла и коварства,
душу, танцем дервиша кружащую небеса?
Этот город тебя не отпустит сам,
он привык к твоим капризам и чудесам,
лечит тобой сердечную недостаточность.
Развиваясь в трущобах внематочно,
зародыши боли угрожают лишить надежд,
шепчет эхо: Не ешь меня, волк... не тешь...,
не преследуй..., и душу мне не тревожь...
У железного дровосека железный нож...
Говорят, что молитвы не рождаются из пустоты,
а в моей пустоте сердцем бьющимся стала ты...
В ответ на это:
Про город
Юлия-Нееле Стрельникова
в этих старых дворах так мрачно и неспокойно
что некто, уже покойный
тебя бы, наверно, чуть слышно предостерёг
что на тени, тугими верёвками поперёк
дороги лежащие, лучше не наступать
мы так в детстве играли, как думаешь почему
без тебя заросла одуванчиками тропа
кроме них, не нужная никому
верно, мой мальчик - железный мой дровосек
здесь этот взгляд нагловатый почти у всех
видишь, и эта усмешечка полупьяная
не город - притон для пропащих и дураков
мальчики за гаражами копают ямы
охотятся на волков
на кой ты сюда вернулся, пришёл обратно
здесь нет никого, кто сказал бы - ну здравствуй, брат мой
я дам тебе сердце, воспользуйся им, люби
и сшил бы его из бархата, и набил
сухим чабрецом и шиповником - брат мой, канут
печали твои словно камни в речной воде
волк, и флажки игнорируя, и капканы
смотрит с нежностью на людей
странен твой запах - нагревшегося металла
волк поднимается - это, конечно, мало-
вероятно, но пахли похоже ножи и винтовки
процесс самоподготовки
у мальчиков этого города на высоте
иди, дровосек, но чего бы ты ни хотел
это не здесь, просто, видимо, спутал сказки
какой-то не в меру рассеянный чародей
девочка в красной шапке глядит так ласково
говорит: убей
убей, дровосек, волк приходит ко мне во сне
и в зрачках немигающих плавает по луне
мне ладони лижет, боками трется кудлатыми
шепчет - маленькая, не дам тебя никому
и сжимает горячие челюсти, и заглатывает
меня во тьму
убей, дровосек, сколько раз еще умирать
я ложилась с мужчинами в зимние вечера
запирала и двери, и узенькое окно
просыпалась от крика, в крови с головы до ног
вот он ты - бессердечный, тебе это так легко
в сердце проку немного, не верь пустым кривотолкам
я приду к тебе с пирожками и молоком
спать на шкуре волка
ничего не бьется в железной пустой груди
лучше б ты в этот прОклятый город не приходил
пусть он сам трепыхается в глупой смешной борьбе
здесь чужая история - а разгребать тебе
мысли вертятся, извиваются плодожорками
устремляются в небо бабочками крылатыми
волк идёт по тропе, не сминая тёплые жёлтые
одуванчики лапами
|
