ОБЩЕЛИТ.РУ СТИХИ
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение.
Поиск    автора |   текст
Авторы Все стихи Отзывы на стихи ЛитФорум Аудиокниги Конкурсы поэзии Моя страница Помощь О сайте поэзии
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
Литературные анонсы:
Реклама на сайте поэзии:

Регистрация на сайте

Добавить сообщение

Иван Елагин

Автор:
Жанр:

Читают различную ересь
на мятых страницах газет.
Твердят, с географией сверясь,
что я эмигрантский поэт.

Слова молча стерпит бумага,
она беззащитна, чиста.
Я был словно льдина без флага,
начав жизнь с пустого листа.

Пускай и ухабы, и встряски —
моё кочевое житьё,
по жизни я шёл без опаски,
терзая пера остриё.

Так пусть теперь критик циничный,
вгоняя осиновый кол,
объявит вердикт свой привычный:
он там идеал свой нашёл.

Художника судят по краскам,
поэта — по блеску пера.
Меня называть эмигрантским...
О, боже, какая мура!

2019


Голос двух столетий

Цитаты к биографии привяжут,
Научно проследят за пядью пядь.
А как я видел небо — не расскажут,
Я сам не мог об этом рассказать.

Жизнь поэта Ивана Елагина является ярким примером судьбы наших соотечественников в страшном двадцатом веке.
Уроженец города Владивостока, он провёл молодые годы в Киеве, во время войны попал там в немецкую оккупацию, прошёл тяжёлый путь беженца и по окончании войны оказался в американской оккупационной зоне, став «перемещённым лицом», или ди-пи. Вся Западная Германия была тогда полна беженских лагерей и дипийцы не хотели оставаться в Германии. Они боялись, что могущественный Советский Союз вскоре захватит всю Европу и либеральные западные демократии не будут способны тому воспротивиться. Надо было бежать за океан, предпочтительно в Соединённые Штаты, куда Ивану Елагину, как и автору этих строк, и посчастливилось иммигрировать. Из ди-пи мы стали эмигрантами второй волны. Мне, одному из немногих оставшихся её представителей, дана возможность рассказать об этом времени и о моей дружбе с Иваном Елагиным, длившейся сорок лет, – со встречи с ним в 1947 году в Мюнхене и до его кончины в Питтсбурге в 1987 году.

Советская власть наложила на вторую волну клеймо «изменников Родины». Да, мы были «изменниками», но не родины, которую мы любили всем сердцем, а сталинской диктатуры, которую ненавидели и в числе жертв которой оказался отец Ивана Елагина, поэт-футурист Венедикт Март, расстрелянный в 1938 году.

Отношение Ивана Елагина к советской власти было ясно:

О Россия – кромешная тьма
О, куда они близких дели?
Они входят в наши дома,
Они щупают наши постели…

Разве мы позабыли за год
Как звонки полночные били,
Останавливались у ворот
Чёрные автомобили…

И замученных, и сирот –
Неужели мы всё забыли?

«По дороге оттуда», Нью-Йорк, 1953

Нет, не забыли, как не забыли и годы войны, и эти переживания нашли отклик в творчестве поэта.

В последнее время появилось мнение, что из трёх волн российской эмиграции наша, вторая, волна не создала каких-либо значительных культурных ценностей. Такое мнение нельзя считать справедливым. Конечно, первая волна вынесла за пределы России почти весь её Серебряный век, «Мир искусства», балет Дягилева, писателей, композиторов, учёных. Третья волна – значительную часть интеллектуальной и художественной элиты Советского Союза. Число интеллигенции во второй волне было действительно гораздо меньшим – и вот по какой причине: когда началась война, советская власть сразу же стала эвакуировать квалифицированные кадры вглубь страны, и в немецкую оккупацию попали лишь те, кто по разным причинам не смог или не успел уехать в тыл. К ним по окончании войны прибавились военнопленные, уцелевшие в немецких лагерях и тоже не хотевшие возвращаться домой и становиться жертвами сталинской мести. Среди них оказалось много талантливой молодёжи, начавшей учиться ещё на родине, но созревшей и раскрывшей свои дарования уже на Западе. Иван Елагин – блестящий тому пример, но не единственный. Следует упомянуть поэтессу Валентину Синкевич, поэтов Николая Моршена, Олега Ильинского, прозаика Сергея Максимова.

У каждого отрезка времени есть свой голос. Иван Елагин был голосом нашего поколения, второй волны эмиграции. Эта волна стала связующим звеном между первой и третьей волнами, и созданное ею целиком вписывается в то, что сейчас справедливо называется «единым культурным пространством».

Иван Елагин стал писать стихи ещё в России, но творческой зрелости достиг уже на Западе. Его большой талант оценили как представители первой волны – Роман Гуль и Иван Бунин, так и последующее поколение – Иосиф Бродский, Евгений Евтушенко и Александр Солженицын.

Иван Елагин вернулся на родину своими стихами ещё до распада Советского Союза; о творчестве поэта было написано много статей и при его жизни, и после его кончины. В 1998 году в Москве, в издательстве «Согласие», вышли два тома стихотворений Ивана Елагина с обширным предисловием Евгения Витковского, одного из лучших российских исследователей культуры русской эмиграции. Несомненно, к столетней годовщине появится ещё множество статей о творчестве поэта. Не считаю нужным добавлять к ним что-то от себя, тем более потому, что я – художник, а не литературный критик. Всё же позволю себе взглянуть на творчество моего друга именно глазами художника – и вот почему: Иван Елагин любил искусство и дружил с художниками. Его сверстником и ближайшим другом ещё по Киеву был художник Сергей Бонгарт, тоже эмигрировавший в Соединённые Штаты. Переписывался Иван Елагин и с художником Владимиром Шаталовым из Филадельфии, а мне предоставилась возможность сделать обложки для нескольких сборников стихотворений поэта и даже иллюстрировать один из них – «Дракон на крыше». Любить искусство – ещё не значит его понимать. Иван Елагин понимал искусство, знал, что в нём существуют не только красота и гармония, но и гротеск, и вызов. Наконец, в своей поэзии он создал чисто зрительные образы-символы, как делает это настоящий художник.

Бомбы истошный крик –
аэродром в щебень!
Подъёмного крана клык –
на привокзальном небе.

Ты, моё столетие!

или:

Уже последний пехотинец пал,
Последний лётчик выбросился в море.
А на путях дымятся груды шпал
И проволока вянет на заборе

Они молчат – свидетели беды.
И забывают о борьбе и тлене
И этот танк, торчащий из воды,
И этот мост, упавший на колени.

Для меня, как художника, «подъёмного крана клык», «танк, торчащий из воды» и «мост, упавший на колени» представляют собой зрительные, графические образы, нарисованные рукой поэта. Они черно-белые, им не мешает цвет, и поэтому они особенно выразительны. Всех художников можно условно разделить на графиков и живописцев. Графики видят силуэт и линию, живописцы «мыслят цветом». Пикассо был графиком, Клод Моне – живописцем. Применяя эту условную формулу к поэзии, можно сказать, что в этих стихотворениях Иван Елагин – график, – и сразу же мысль обращается к знаменитому черно-белому полотну Пикассо – «Герника». Стихи Ивана Елагина военного и послевоенного периода – это его поэтическая «Герника».

Конечно, его поэтическое наследие многообразно. Человек широкого кругозора, большой жизнелюб, Елагин обращал внимание на множество вещей и явлений, на эмигрантский быт, на природу новой для него страны, где он много путешествовал. Он описывает встречи, высказывает свои мысли, он не чужд сатиры, он думает о жизни… Уже больной, он думал и о неизбежном её конце. В Америке Иван Елагин написал одно замечательное стихотворение:

Мне не знакома горечь ностальгии.
Мне нравится чужая сторона.
Из всей – давно оставленной – России
Мне не хватает русского окна.

Оно мне вспоминается доныне,
Когда в душе становится темно –
Окно с большим крестом посередине
Вечернее, горящее окно.

Мне не известно, был ли Елагин религиозным человеком, мы никогда не касались этой темы. Все же, «большой крест посередине» написан поэтом неслучайно. И снова напрашивается сравнение с творчеством другого замечательного человека, с которым я был знаком в Нью-Йорке, – со скульптором и графиком Эрнстом Неизвестным. В одном из документальных фильмов о нём он говорит о том, что ему везде видится крест. Два глаза и нос – это крест; ветви, отходящие от ствола дерева, – это крест. Но крест – это не только Распятие Христа, но и распятое человечество. Так и называется одна из скульптур Эрнста Неизвестного. Можно, я думаю, предположить, что крест посередине русского окна – это крестный путь России за всю её многовековую историю. Что же касается окна, то и тут можно увидеть символ: оно находилось за железным занавесом, отделявшем нас от родины. Мы никогда не закрывали на нем ставни, только задёргивали занавеску, когда слишком больно было смотреть на то, что происходит в России.

Поэзия Ивана Елагина – это голос нашей второй волны российской эмиграции, голос ясный и предельно выразительный. Прозаик Леонид Ржевский, как и мы – эмигрант второй волны, но старшего поколения, сказал мне как-то, что знал только двух поэтов, умевших читать свои стихи – Владимира Маяковского и Ивана Елагина. Да, Елагин умел «подать» свои стихи. В этой подаче кое-кто находил излишний пафос. Допустим, что так… Позволю себе снова привести пример из области искусства. По сравнению с религиозной живописью раннего Возрождения искусство барокко, полотна Караваджио тоже полны религиозного пафоса, игры светотени, что отсутствует в восточном христианстве.

«Герника» Пикассо и «Распятое человечество» Эрнста Неизвестного тоже полны пафоса. В одном из стихотворений Ивана Елагина повторяется строка «Ты, моё столетие!» Двадцатый век был страшным столетием для всего мира, для России. А двадцать первый? В две тысячи первом году, будь он жив, Ивану Елагину было бы всего восемьдесят три года, и он мог бы видеть катастрофу двух башен Мирового Торгового Центра. Падали на колени уже не мосты, а высотные здания, и клыки их остовов торчали вверх. «Герника» продолжается теперь повсюду, и «перемещённых лиц» становится все больше. Мы находимся «В зале Вселенной» – название одного из сборников Ивана Елагина, мы живём «Под созвездием топора» – название его другого сборника, и над нами «Тяжёлые звезды» – название последнего сборника поэта.

Иван Елагин – поэт двух столетий, прошлого и недавно начавшегося. И в этом мире непрекращающихся войн, бегств и всякого рода социальных потрясений нам, живущим в Зарубежье, Иван Елагин оставил русское окно, которое никогда не закроется для тех, кто любит нашу родину, наш язык и нашу культуру. Спасибо тебе, Иван, за те богатства, которые ты нам дал в своём творчестве, за то, что твой голос был не только голосом нашей волны, нашего поколения, но и голосом страждущего человечества, – за то, что не только мы его слышали, но он слышен будет и последующим поколениям. Спасибо тебе, что ты был среди нас!

Сергей Голлербах

Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 
Современная литература - стихи