Перестал мне казаться уютным подъезд,
Где ютятся седые московские кошки.
Я когда-то кормила их прямо с ладошки.
Перестал мне казаться уютным подъезд,
И печален на родину каждый приезд.
Все мы – бывшей империи мелкие сошки.
Перестал мне казаться уютным подъезд,
Где ютятся седые московские кошки.

***
Взмывало вверх московское метро,
Освобождались дети подземелья.
Там, наверху, просторно и пестро.
Взмывало вверх московское метро.
На эскалаторе, устроенном мудро,
От сквозняка весёлое похмелье.
Взмывало вверх московское метро,
Освобождались дети подземелья.

***
Старушка тихо продавала астры,
Задёрнув марлей старое ведро.
Дохнуло влаги пыльное метро.
Старушка тихо продавала астры.
Цветком точёным, как из алебастра,
Селилась осень в городе хитро.
Старушка тихо продавала астры,
Задёрнув марлей старое ведро.

***
Всё, как и прежде, - предвечерний час,
И пахнет липа в переулке пыльном.
Московский дворик чуден и сейчас.
Всё, как и прежде, - предвечерний час.
Уставшая от Запада подчас,
Я возвращаюсь удивлённым ссыльным.
Всё, как и прежде, - предвечерний час,
И пахнет липа в переулке пыльном.

***
Я всё ещё тебя люблю
Иль русской жалостью жалею.
От грубости твоей шалея,
Я всё ещё тебя люблю.
Москва! Душою не кривлю.
И сострадая, и болея,
Я всё ещё тебя люблю
Иль русской жалостью жалею.