Всевышний мудрость утвердил на троне Превыше всех народов и имён В ту ночь, когда в священном Гаваоне Ему молился юный Соломон:
«Мне быть царём до смерти, год за годом, Сей жребий столь же тяжек, сколь высок. Даруй мне мудрость управлять народом, Бесчисленным, как золотой песок».
И Бог сказал: «За то, что ты не просишь Богатства, славы, долгих мирных дней, И только мудрость Божию относишь К дарам, какие всех тебе ценней, –
Тебе почёт с богатством Я дарую И долголетья мирного венец, И в сердце мудрость Я вложу такую, Какой не ведал ни один мудрец».
Наутро, с появлением денницы, От сна очнулся Соломон-мудрец. И тут с одним младенцем две блудницы К царю на суд явились во дворец.
Одна сказала: «Мы живём совместно, Родились в общем доме сыновья – Её и мой. И Богу лишь известно, Какую муку испытала я,
Когда, проснувшись утром, лобызать я Сыночка стала с ласкою немой – И вдруг узрела, что в моих объятьях Ребёнок мёртвый и совсем не мой!
Моя соседка, злобное созданье, Своё дитя сей ночью заспала И, подменив детей, своё страданье Подруге по жилью передала».
Вторая с полным ненависти взглядом Сказала: «Правды нет в её словах! Её дитя исходит трупным ядом, А мой сын жив, он у меня в руках».
Царь молвил: «Меч скорее принесите, Несносен гвалт сих суетных ворон, И пополам младенца рассеките, Коль в споре нет согласия сторон.
В крови ребёнка буду неповинен, И да не вменят это мне в укор. Пусть каждая возьмёт по половине, И прекратим бесплодный этот спор».
Одна зашлась рыданьем: «Не губите! Отдайте супротивнице моей!» Другая злобно молвила: «Рубите! Пусть не достанется дитя ни мне, ни ей».
Царь отвечал: «За слово то благое Дитя мечу не смею я предать. Отдайте плачущей дитя живое, Она – его доподлинная мать».
Так занялась при праведных веленьях Великого правления заря. И славится в веках и поколеньях Премудрость справедливого царя.
И не с победы в смертоносной битве, И не с «экономических чудес» – Премудрость начинается с молитвы, Смиренно возносимой до небес.
|