Со слезами бродила по краю пропасти,
одиночество на острые осколки дробя.
Ты ронял иронично какие-то колкости
на нытьё: "Ну, можно, я поживу у тебя?"

Можно? Можно я поживу с тобой?
Не отдашь меня пропасти на убой?
Ты легко выживаешь на самом краешке!
И привычно пинаешь с обрыва камешки
расколовшихся одиночеств, и жизней чьих-то.
А со дна этой пропасти нету лифта...
Но поверь, я не буду тебе мешать,
буду ходить на цыпочках, не дыша!
Ты же ясно сказал:
"Не беси меня, не отсвечивай, не реви,
просто помни, что ты не создана для любви."
...Но, если стану здорова, начитанна и скромна,
и не стану корить, что я у тебя не одна,
то смогу остаться,
и ничегошеньки не бояться!

...Я у тебя по дому бродила тенью,
от воскресенья к новому воскресенью,
выметала мусор, жарила мясо и пирожки,
зашивала рубашки, наглаживала шнурки,
но от тебя – ни спасибо, ни здравствуй, ни до свиданья,
кроме взглядов косых, недовольного или насмешливого бурчанья.
А я между делом читала хрестоматии и стихи,
отвечала на чьи-то бессмысленные звонки,
и ты исчезал, бормоча о призыве долга.
Так не могло продолжаться долго...

И я решилась.
Прости. Ухожу. Возвращаюсь на край.
Не увидимся больше, лихом не поминай.
Я теперь стала сильная. Вольная.
Сумею жить без тебя, не воя волком.
Больше от одиночества не больно мне,
запросто смогу плясать по острым осколкам!

Ты тогда оскорблённо оскалился:
"Вот же, вредина моя, страдалица,
оцени, что я не использовал ложь,
изо-всех-только-ты-у-меня-живёшь.
Я хотел безмятежной лёгкости,
но с тобой было всегда нелегко,
я и так живу на краю пропасти,
даже пью от вредности молоко...
А чего вытворяешь ты?
Терпенье моё не рви!
Забыла, что ты не создана для любви?"

Не забыла. Не помню. Не всё ли равно теперь.
Пощадила твоё терпенье, закрывая тихонько дверь.

Я бреду, иронически мудрствуя, по самому краю,
осколки жизней и одиночеств чьих-то слегка пинаю,
они рассыпаются тонкой пылью, белёсым прахом,
смеюсь над собой: "Одним махом семерых побивахом"…*
Научилась-таки справляться со старым, ненужным страхом.

И не вспомню теперь, с каких пор начала ясно слышать
мягкое эхо шагов, ступающих тише мыши.
Мне не нужно оглядываться назад,
чтобы удостовериться и сказать –
это ты идёшь за мной, по моим следам, ко мне,
и в дождь, и в снег, и под солнцем и при луне.
Сверлишь затылок пристальным, долгим взглядом,
и шепчешь: "Можно, я пойду рядом?"

* выражение из сказки Братьев Гримм