Всё канителилась, на Покрова бы в путь,
Штопать метелями, ёлки в пимы обуть,
То не подшиты валенки, то не доварен суп
Для сновидений белых из колких круп.
Белки закрыли дупла, хвост подстелив на вход,
Дремлет и косолапый, грезя про Новый год.
Зайцы осинки погрызли, оголодав,
И на округу тихо вылились холода.

К ближней деревне лисы свой навострили нос,
Только курятник ветхий – давно под снос,
Тихо ползёт «подвода» – седьмой «Жигуль»,
И с матюгами жмёт мужичонка руль.
Вот занесло! – застрянешь – и Дед Мороз,
Хоть бы какой Сусанин… а вышел пёс.
Хвост словно маятник, глаз осторожный взгляд:
- Ты к нам надолго, или в бега, назад?

Баня нашлась, дровишек срубил в лесу,
да наловил голавлика на блесну,
И не гадал, не думал в своих мечтах
Так затеряться в соснах под белый взмах.
Столько нахлынуло – хоть сочиняй стихи.
Ёлки невестами, где же их женихи?
Сам-то весну какую всё встречи ждал,
Да размотал надежды по городам.

В этой зиме спокойно, всё как часы сошлось,
Дым костерка и робкая мысль: «Авось…».
Выйду и к людям, себя сполоснув в тиши
Проруби синей, чтобы дышать и жить.
Это не то чтоб вера, скорее – дух,
Буду живой ли, мёртвый, одно их двух.
Видится в белом мареве снежный кот:
- Чур, не глотать снежинки! – на Новый год!