ПИСЬМО
Опустевий ночной перрон… На асфальте — гвардейские ленточки… Я пишу на листочке в клеточку Допотопным «вечным пером» — Поршневой авторучкой «Parker»: Разбирая скопившийся хлам, Среди прочего барахла, Я нашел её в старенькой папке. Ты, отец, меня извини: Стал, с годами, не нужен просто Привезенный тобою с фронта От союзников сувенир. Сколько ж лет она здесь хранилась?!.. Я и думать о ней забыл… Но, зачем-то, почистил, промыл И заправил, купив чернила. Как лелеял её ты и холил!.. В детстве я от восторга дрожал, Когда ты мне ее… подержать Разрешал… за успехи в школе. Ну, а позже — классе в восьмом — Этой ручкой, уже без волнения, Я писал свои сочинения… А сейчас, вот… пишу письмо.
Почему?.. Возрастное, быть может: В сантименты толкают года. Я ж тебе не писал никогда, Да и ты мне, помнится, тоже. Так… По праздникам — телеграммы… Иногда — телефонный звонок: — Здравствуй! — Здравствуй! — Ну, как ты… «сынок»? — Все нормально. А как там мама?.. — Ждет, когда соберешься в дорогу: Жаждет «чадо» прижать к груди… — Ну, а ты? — Приезжай, погляди!.. — Жив, здоров?.. Ну, и, слава Богу!
Мы друг друга не понимали — В этом наша была беда… Я к тебе приезжал иногда, И старался — именно в мае. В мае — два твоих главных дня: День рожденья и День Победы. В эти дни, у тебя, за обедом, Собирались друзья и родня. И — «витающий в эмпиреях» — Я от этих твоих гостей, Прагматичных, до мозга костей, Торопился уйти поскорее. А когда оставались вдвоем — Мы пытались общаться… без толку: Принимали по первой стопке, И над нами, пока не нальём, Тишина повисала немая: Мы не знали, о чем говорить, И спешили скорей повторить, Вновь, друг друга не понимая.
Помню встречу в аэропорту И последнее наше «застолье» — За буфетным столиком… стоя… С горьким вкусом слюны во рту. Домодедовская суетня… «Причащаемся» — скрытно и ловко: Под полой у тебя — поллитровка, И складной стакан — у меня. Мы тогда — четверть века назад — Разлетались в разные стороны: Я — с Поволжья в Сибирь — весь зашоренный, Ты — домой, в родной Ленинград. Ты сказал: «Я приехал прощаться». Я ответил: «Ну, что за вздор!». Не поверил… но нам, с тех пор, Больше не довелось встречаться. Это позже сказала мне мать, Придавив меня этим морально, Что ты ездил в Москву специально, Чтоб меня еще раз повидать. Не за нежностью, не за сочувствием, («Сопли» ты не терпел и сам) — Просто рядом побыть полчаса… Видно, что-то уже предчувствовал.
Вот и я от предчувствия стыну. Всё завязано в нашей судьбе: Каждый год, как когда-то к тебе, Я теперь приезжаю к сыну, Он радушно меня принимает, Я сыновнюю вижу любовь… Но и с ним, как когда-то с тобой, Мы друг друга не понимаем. Нам неловко… мы, молча, сидим… Как же это, до боли, знакомо!.. И девятого — я из дома Выхожу рано утром. Один. Я — с гвардейскою ленточкой шелковой, Мой маршрут в этот день таков: Место встречи фронтовиков… Пискаревское кладбище… Волково, Где покоитесь вы — ты и мать… Я — по возрасту — твой ровесник. И ко мне скоро явится «вестник»… Я учусь и тебя понимать, И публичное одиночество… Посижу с вами — и на вокзал. Ночью зябко, но в теплый зал Мне идти, почему-то не хочется. Поезд в пять, а сейчас — только третий… Нынче праздник — сплошная печаль: Из друзей твоих — однополчан — Я уже никого не встретил. Встреча с ними — мой долг вам, родители. Значит, больше не быть и ей: Растворяется в небытие Поколение победителей, И от этого очень больно…
Хорошо, что я не спешу. Я сейчас письмо допишу И сложу его в треугольник, Непременно вложу в него, Сняв с себя, гвардейскую ленточку, Аккуратно выведу в клеточках Неизвестный мне адрес твой: «Мироздание. Вечность. Отцу», — И пошлю. Как в войну. Без конверта… Если есть временной конвертер, Прикоснись к моему лицу!
Санкт-Петербург. 2012 г.
Остальные стихи из этого цикла опубликованы в книге «Восьмой десяток». Адрес книги - https://ridero.ru/books/vosmoi_desyatok/
|