Звонит будильник ровно в два,

в два голова лежит направо,

такая маленькая, право —

вполне ей мир

не всей октавой,

а только точкой на стене.

Я точно целюсь взглядом в точку —

вокруг неё кручу себя:

наматываю нить в клубочки.

Но нить (буквально) не двунога.

Красивая? Так та — у бога,

у Ариадны – та проста,

слиняла, села — стирок много:

к шести o'clock при ней всегда

должны быть кофе, хлеб, вода.

С тем задрожит чужак-рассвет,

прикончив точный тет-а-тет.

И если где-то есть я — человек,

то в середине чёрной точки,

я в ней дроблюсь и без за точки:

на там, где есть и там, где нет.